— В «Литовском ноктюрне», вам посвящённом, Бродский называет вас своим двойником. В какой степени это метафора для вас? 

— Бродский был настолько уникальным человеком, что с трудом это выносил и постоянно искал кого-то на себя похожего. Наша судьба была отчасти параллельной — обоих не печатали, оба вели себя с некоторым вызовом по отношению к властям преходящим, наконец, оба любили примерно тех же поэтов. Впрочем, таких людей тогда было немало. Сказалась разница языков, которая как-то скрадывала наше несходство в других отношениях. Сам я не считаю себя «двойником» Бродского — и надеюсь, это не стало моей биографической метафорой. Не говоря уже об очевидной разнице масштаба, каждый имеет и долже н иметь свою собственную, а не заёмную судьбу. Так оно в конце концов и получилось.

(Из интервью с Томасом Венцловой, Валентина Полухина, «Иосиф Бродский глазами современников»)